Я человек со снятой кожей, каждый поцелуй - как шрамы, каждая слеза - игла...
Условно тихий, разумеется. Тихий только потому, что никто не зудит над ухом, не кричит, не развивает бурную деятельность (совершенно бесполезную, на мой взгляд) и не устраивает показательных выступлений.
На деле же, с самого утра у меня играет музыка. Я то просто подпеваю, а то еще и пританцовываю. Забавное, наверное, зрелище. Улыбка во весь рот и совершенно дикие глаза. И да, я наконец-то могу попить кофе прямо перед компьютером. Звучит смешно, но именно об этом я почему-то мечтала всю прошлую неделю.
Я думала, времени у меня только до вечера. Но отец внезапно загремел в наряд, так что в моем распоряжении теперь целые сутки! Сутки, понимаете? Целые сутки с своем собственном ритме! Ууу... Можно спокойно читать, закинув ноги на стенку, и, может быть, даже вздремнуть среди дня. Можно купить бутылочку чего-нибудь (красненького, например?) и вечером под нее посмотреть какой-нибудь хороший фильм. Можно сварить грибной суп с плавленным сырком и наделать горячих бутербродов в микроволновке. И наконец можно выспаться на неразложенном диване, свернувшись калачиком и обняв подушку. Что может быть лучше?
Ах да! Еще можно написать письма и отнести их на почту (вдруг все-таки дойдут?). Там недавно сделали ремонт, сняли ржавую телефонную будку (все равно телефон-автомат уже черт знает сколько лет не работал. А ведь когда-то я даже по нему звонила, потому что домашнего телефона у нас тогда еще не было, и я страшно завидовала тем, у кого он был. Святая наивность!) и повесили новый почтовый ящик (не такой, как был возле общаги, - ровненький, синий, с блестящим на солнце боком). И надо не забыть купить еще пару конвертов (для следующего счастливого раза). Потому что не писать совсем у меня все-таки не получается. Я всю неделю и даже немножко больше носила в себе слова. Настоящие. Берегла их, старалась не расплескать.
Жизнь внешняя и жизнь внутри меня самой - это две большие разницы. Как параллельные миры, которые, вопреки всем законам физики и математики и вообще здравому смыслу, иногда все-таки пересекаются.
Хочешь, открою маленький секрет? Я прячу кусочки твоего моря. В самом старом и самом верном своем тайнике. Под нижним ящиком письменного стола. Там, если вытащить ящик, есть пустое место. И туда никто не заглядывает даже во время генеральных уборок. Я это точно знаю, потому что там уже много лет лежит мой первый дневник. Тот самый, бумажный. В ежедневнике с видом ночного города и освещенного фонарями моста на темно-синей обложке. В дневнике спрятана ловушка, так что, если бы кто-то его открывал, я бы это узнала. Такой смешной, наивный и милый, хотя и немного грустный. Забавно, но уже тогда герои моих книг нравились мне куда больше, чем люди вокруг. Они всегда были интересней (особенно, если не были идеальны), и жизнь у них тоже была интересней и ярче. У окружающих меня людей таких историй не было. Как не было и таких мыслей и чувств. Им нечего было мне рассказать. Перечитывать неприятно, честно говоря. Это как оглядываться назад, а мне в таких случаях всегда некомфортно. Но почему-то не могу прекратить. Еще двадцать четыре страницы... А потом я, наверное, склею листы, все-все залью клеем, чтобы больше никто (и прежде всего - я сама) никогда ничего не сумел из него прочитать (хорошая идея. И почему она не приходила мне в голову?).
А теперь там поселились твои письма. Соседствуют с дневником и еще маленькой плоской бутылочкой мятного ликера, привезенной еще из Болгарии (в особенно лихие времена я тихонечко к ней прикладываюсь. Но там осталось еще больше половины). По такому случаю я даже вымела оттуда пыль. Знаешь, как-то ночью, совсем недавно, было так душно, что я никак не могла уснуть. Тогда я просто легла на пол и прижалась ухом к ящику. Мне казалось, что если долго не шевелиться и затаить дыхание, то даже сквозь прохладное дерево стола можно услышать тихий шепот твоего моря.
На деле же, с самого утра у меня играет музыка. Я то просто подпеваю, а то еще и пританцовываю. Забавное, наверное, зрелище. Улыбка во весь рот и совершенно дикие глаза. И да, я наконец-то могу попить кофе прямо перед компьютером. Звучит смешно, но именно об этом я почему-то мечтала всю прошлую неделю.
Я думала, времени у меня только до вечера. Но отец внезапно загремел в наряд, так что в моем распоряжении теперь целые сутки! Сутки, понимаете? Целые сутки с своем собственном ритме! Ууу... Можно спокойно читать, закинув ноги на стенку, и, может быть, даже вздремнуть среди дня. Можно купить бутылочку чего-нибудь (красненького, например?) и вечером под нее посмотреть какой-нибудь хороший фильм. Можно сварить грибной суп с плавленным сырком и наделать горячих бутербродов в микроволновке. И наконец можно выспаться на неразложенном диване, свернувшись калачиком и обняв подушку. Что может быть лучше?
Ах да! Еще можно написать письма и отнести их на почту (вдруг все-таки дойдут?). Там недавно сделали ремонт, сняли ржавую телефонную будку (все равно телефон-автомат уже черт знает сколько лет не работал. А ведь когда-то я даже по нему звонила, потому что домашнего телефона у нас тогда еще не было, и я страшно завидовала тем, у кого он был. Святая наивность!) и повесили новый почтовый ящик (не такой, как был возле общаги, - ровненький, синий, с блестящим на солнце боком). И надо не забыть купить еще пару конвертов (для следующего счастливого раза). Потому что не писать совсем у меня все-таки не получается. Я всю неделю и даже немножко больше носила в себе слова. Настоящие. Берегла их, старалась не расплескать.
Жизнь внешняя и жизнь внутри меня самой - это две большие разницы. Как параллельные миры, которые, вопреки всем законам физики и математики и вообще здравому смыслу, иногда все-таки пересекаются.
Хочешь, открою маленький секрет? Я прячу кусочки твоего моря. В самом старом и самом верном своем тайнике. Под нижним ящиком письменного стола. Там, если вытащить ящик, есть пустое место. И туда никто не заглядывает даже во время генеральных уборок. Я это точно знаю, потому что там уже много лет лежит мой первый дневник. Тот самый, бумажный. В ежедневнике с видом ночного города и освещенного фонарями моста на темно-синей обложке. В дневнике спрятана ловушка, так что, если бы кто-то его открывал, я бы это узнала. Такой смешной, наивный и милый, хотя и немного грустный. Забавно, но уже тогда герои моих книг нравились мне куда больше, чем люди вокруг. Они всегда были интересней (особенно, если не были идеальны), и жизнь у них тоже была интересней и ярче. У окружающих меня людей таких историй не было. Как не было и таких мыслей и чувств. Им нечего было мне рассказать. Перечитывать неприятно, честно говоря. Это как оглядываться назад, а мне в таких случаях всегда некомфортно. Но почему-то не могу прекратить. Еще двадцать четыре страницы... А потом я, наверное, склею листы, все-все залью клеем, чтобы больше никто (и прежде всего - я сама) никогда ничего не сумел из него прочитать (хорошая идея. И почему она не приходила мне в голову?).
А теперь там поселились твои письма. Соседствуют с дневником и еще маленькой плоской бутылочкой мятного ликера, привезенной еще из Болгарии (в особенно лихие времена я тихонечко к ней прикладываюсь. Но там осталось еще больше половины). По такому случаю я даже вымела оттуда пыль. Знаешь, как-то ночью, совсем недавно, было так душно, что я никак не могла уснуть. Тогда я просто легла на пол и прижалась ухом к ящику. Мне казалось, что если долго не шевелиться и затаить дыхание, то даже сквозь прохладное дерево стола можно услышать тихий шепот твоего моря.