Ужасно странно находиться дома.
Кровать чудовищно большая и мягкая. И даже не скрипит.
Такая тишина вокруг, что даже ушам больно. Никто не сопит и не ворочается рядом, в двух шагах от меня. Никаких пьяных воплей и визгов из коридора, подтекающего унитаза и капающего крана, никто не моет посуду и не принимает душ среди ночи. И за окном - никакого рева автомобилей, только слышно, как ветер играет листьями берез и кленов, да время от времени начинает накрапывать дождь.
И здесь так темно... Ни ярких реклам, ни фонарей, ни ослепляющих фар, всегда распугивавших с потолка причудливые тени. Если я сейчас отключу телефон, то тьма станет практически совершенной, и, кажется, ночь можно будет потрогать руками, сжать в ладони, быть может, даже попробовать немного на вкус. Ее можно будет резать ножом, как Пражский торт.
От всего этого мне, честно говоря, не по себе. Еще и эти чертовы чемоданы...
Да, к вечеру стало совершенно ясно, что я все-таки сорвала спину. Теперь ощущаю свой позвоночник от шеи до, извиняюсь, копчика. И, судя по опыту, утром будет только хуже. Я, наверное, еще и руки с задницей чувствовать перестану. Или, наоборот, прочувствую их слишком хорошо. А мне и так едва хватило выдержки, чтобы притворяться живчиком, пока рядом крутились родители.
Тихонько поскуливаю в подушку.
В общем, все, как в том анекдоте: "Сильная, смелая, перелетная... Но ебанутая."