Мне не нравятся бесспорно красивые люди. О них нечего сказать, кроме того, что они бесспорно красивы. Мне нравятся обаятельные. Тайну их обаяния разгадывать можно вечно.
Мне не нравятся идеально правильные лица. Они скользкие. За них нельзя зацепиться. В лице должна быть какая-то особенная деталь, какая-то очаровательная неправильность, на которой задерживается взгляд. Тогда лицо долго и бережно хранится в памяти.
Мне не нравятся абсолютно принципиальные люди, уверенные в себе, с непреклонным характером. Такой человек вряд ли сможет понять другого, ведь у него на все есть своя точка зрения, на любой вопрос - готовый ответ. С людьми рефлексирующими, сомневающимися, кающимися - трудно. И им самим - трудно. Но они готовы развиваться, проникаться, приобщаться. Они умеют ставить себя на чье-то место.
Мне не нравятся умники и всезнайки. Это самые глупые и узколобые люди на свете. Мне по душе те, кто честно признается в своем незнании.
Мне не нравятся кричаще положительные люди. От них за версту несет ложью, враньем, гнилым болотом и нечистой совестью. Добродетель - самое неискреннее слово на свете. В конце концов, тут старик Фрейд (если, конечно, это он сказал) прав: "Дрочат все! А тот, кто говорит, что не дрочит, тот дрочит больше всех!" И дело тут даже не в самом акте мастурбации, а в том, что все мы не без греха и чертиков в голове. Просто кто-то признает это за собой и даже пытается бороться, а кто-то закрывает дырку в стене красивой картинкой.
Поэтому мне никогда не нравились ни Татьяна Ларина, ни дурочка Наташа Ростова, ни уж тем более Сонечка Мармеладова.
Мне не нравятся Ромео и Джульетта - это самая большая глупость на свете.
Мне не нравятся Сид и Ненси - это самая большая пошлость на свете.
И то, и другое - две крайности одной псевдоромантики.
Мне нравится Маргарита. Эта гордая женщина, вздумавшая приказывать самому Князю Тьмы. "Я требую, чтобы сейчас же,сию же секунду мне вернули моего любовника, Мастера!" Браво, Марго! "Я в восхищении!"
Мне нравится Орфей, спускающийся в Ад за своей Эвредикой. Я даже готова простить ему то, что он не сумел ее спасти. Я понимаю его. Соблазн обернуться слишком велик.
Рано или поздно мы все оглядываемся назад. Чтобы убедиться, что движемся вперед. Чтобы посмотреть, как далеко мы ушли. Чтобы увидеть, что оставляем после себя. Это было в твоей крови, Орфей. Ты ничего не смог бы поделать...
Но, Орфей... Ты хотя бы пытался...