Call me home
Я больше не хочу придумывать заголовки. Это значит прочертить границы, что практически невозможно, если в голове девятым валом сносит все барьеры.
Зато я снова хочу писать. Безумно и неудержимо.
Здесь, в дневнике, на клочках бумаги, на мятых салфетках, даже на разорванных сигаретных пачках. Торопливо, забывая, как Маяковский, про знаки препинания и заглавные буквы. Я таскаю весь этот ворох в сумке и в каждом своем кармане. Я снова учусь дышать.
Даже письма писать пытаюсь. Но вечно холодные пальцы плохо держат ручку, а ручка - слова. Они растекаются темно - синим чернильным морем, разбиваясь о волнорезы, царапаясь о песок и камни, теряя смысл.
Я полюбила утра, проводимые в одиночестве (сигареты и кофе, кофе и сигареты), совсем не терплю вечера и ненавижу выходные. Но хуже всего - вечер пятницы - невыносимый, тоскливый и долгий. Так странно... Кажется, у нормальных людей все наоборот. Но когда я была нормальной?
Вся жизнь - словно атомный взрыв и затяжное падение одновременно. Алиса с раскрытым ядерным чемоданчиком, провалившаяся в кроличью нору. Что будет, когда я достигну дна? И есть ли оно вообще, это дно?
Однажды я все же смогу вернуться домой. По-настоящему. В настоящий дом. Тот, что будет стоять на углу самых последних границ.
Смогу. Вернусь. Даже если голой и полуслепой - это ничего, это пройдет.
С перышком и стаей птиц на правой ключице.
Может, я неисправимая дура, но...
Но мысль материальна - этого никто не отнимет. А значит, я буду ее думать.
Я хочу. А значит, так тому и быть.