После разговоров о музыке мне захотелось что-то написать о музыке. Хотя это ужасно трудно. Еще труднее, чем с кино. Музыку не описать словами, хотя многие пытались. Кто-то, как Короленко и Гофман, писали о музыкантах. Кто-то пошел дальше в попытке соединить музыку и слово - так у Эмилии Дворяновой родился роман - фуга. Но это все не то. Быть может, потому что у слов своя собственная музыка, и некоторые поэты научились этим пользоваться. Ну... практически.
Музыка - еще одна стихия. Ею невозможно управлять, ее нельзя приручить. Она капризна и своенравна. И сама выбирает своего создателя. Иначе как можно объяснить то, что Бетховен свои лучшие произведения написал уже будучи практически глухим? Не знаю...
У меня к музыке особое отношение. Благоговейное. Она для меня - истинное чудо, люди, которые ее создают, - волшебники. Мне никогда не постичь их ремесла, как и тайну самой музыки. Наверно, потому что сама я никогда не брала в руки ни одного музыкального инструмента и совсем не знаю нот. Музыка не приходит ко мне, не обнимает меня за плечи и не нашептывает себя.
Но она буквально выворачивает наизнанку. Захватывает. Завораживает. Заставляет плакать или смеяться, дышать или не дышать. Заставляет сердце биться чаще или практически останавливает его. Она струится по венам и стучит в висках. В ней - жар пустыни и холод вечной мерзлоты, глубины океана и бесконечность Вселенной. Она - дыхание этого мира.
Я не знаю, что еще сказать о музыке. Слова распадаются. Они вторичны. Все получается бледно и косо. Я не могу выразить все.
Когда меня никто не видит, я часто танцую. Просто забываю обо всем, закрываю глаза и двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь. Я вакханка, нестинарка, ступающая по горячим углям. Когда кто-то есть рядом - я танцую внутри себя.
Когда меня никто не видит, я часто плачу. Я - скорбь этого мира. Я - боль. Я - живая душа. Когда кто-то есть рядом - я плачу внутри себя.
Это все музыка. Я не могу совладать с ней. Но как сладко ей подчиняться.
Я люблю орган. Он напоминает мне о времени.
Я люблю скрипку. Она напоминает мне меня.