В детстве зима была другая. Или просто казалась другой. В детстве я зиму любила и всегда ждала с нетерпением.
Утром мама отвозила меня на санках в детский сад. И всегда говорила мне держаться крепче, когда втаскивала санки на бордюр. Не успела, зазевалась - кувыркнулась в снег. А одевали меня знатно, как капусту, так что подняться самостоятельно не представлялось возможным. А мама по инерции еще успевала пройти несколько шагов, прежде чем понимала, что как-то уж очень легко ей стало. Всплескивала руками, бросала санки и бежала подбирать меня с дороги.
В коридоре нашей группы вдоль стены всегда выстраивался целый таксопарк. Точнее - санопарк. Санки у всех были практически одинаковыми - деревянные на алюминиевых полозьях и со складными (почти у всех сломанными) спинками. Оставшийся на полозьях снег таял, и под ними всегда образовывались грязноватые лужицы.
Прогулки превращались в настоящее приключение. Тут и там по всей территории детского сада вырастали большие и маленькие, кривые и не очень снеговики обоих полов. Деревянный крокодил на площадке становился отличной основой для снежной крепости, а металлическая лесенка - началом настоящей ледяной горки. Дворник большущей лопатой помогал нам делать ступеньки, а потом наша воспитательница Татьяна Леонидовна (она была художницей и перед Новым годом всегда расписывала окна в игровой комнате, учила нас вырезать снежинки и делать Деда Мороза из ваты) наполняла для нас бутылки с водой и в них разводила краску. Мы заливали горку и раскрашивали наши замки.
Это было счастливое время. Счастьем было стянуть зубами варежку (мама вязала их сама и пришивала к ним резинку, чтобы они не терялись) и сжать в ладошке горсть снега, наблюдая, как сквозь пальцы стекает вода. Приложить палец к морозным узорам на стекле, чтобы в них появилась прозрачная дырочка, через которую можно смотреть на улицу одним глазом. Или втихаря облизать сосульку, пока родители отвернулись. Ну а уж прижаться языком к качелям - это и вовсе святое!
Счастьем было, когда отец брал меня с собой выбивать ковры. За нашим домом было огромное заснеженное поле. Снега - по колено! А то и выше. Туда-то мы и ходили. Пока папа трудился в поте лица, орудуя выбивалкой, я с удовольствием копошилась в снегу. Рыла целые тоннели, закапывала и откапывала сама себя, катала огромные снежные шары. Домой я возвращалась мокрая по самые уши. Мама ворчала за это на папу. Меня заставляли греть ноги в тазу с горячей водой, чтобы не заболела. А от сушившейся на батарее одежды поднимался пар и пахло зимой.
А наша горка за школьным двором! Маленькая, чудная. Заканчивалась она... помойкой! И те, кто, не рассчитав сил, разгонялся слишком сильно, непременно влетали в один из баков. Смеху-то было! Однажды мальчик Дима даже разбил себе нос. Особым шиком считалось раздобыть где-то кусок картона (для этого мы бегали к задней двери магазина "Подсолнух") и кататься на нем. С нами там часто носился чей-то серый пудель, которому ужасно нравилось таскать меня за меховые пумпоны на шапке, поэтому у меня они всегда были мокрыми и слюнявыми.
Иногда хочется вот так же, как в детстве... Потрясти дерево за ветку, чтобы тебя засыпало снегом. Поиграть в снежки с мальчишками. Отломить где-то сосульку и, потянув ее в рот, непременно услышать: "Ну что ты делаешь?! Ну-ка выброси! Она же грязная! Стоматит потом будет - "синькой" замажу! Будешь знать!"
От души нажраться мерзлой рябины! Так, чтобы защипало язык и свело скулы. Грызть прямо с ветки! Запихивать в рот гроздь целиком и жевать.
Не пропустить ни одной ледяной дорожки. А, схватившись за крепкую отцовскую руку, разогнаться и прокатиться по ней! "Смотри, пап, как я умею!"
На новогодних утренниках быть Лисичкой, Елочкой и Снежинкой. Наблюдать, как много вечеров подряд мама кропотливо пришивает к платью всякую мишуру. Учить стишки для Деда Мороза и каждый раз бояться, что забудешь слова и он не отдаст подарок.
Под бой курантов наконец выпить первое в своей жизни шампанское. На самом донышке, но зато из настоящего фужера на длинной ножке. Так и не понять, за что эти взрослые так его любят, оно же такое горькое. Ползать под елкой в поисках подарков, а до этого две недели тайно исследовать все укромные уголки, но так ничего и не найти.
Хочется снова не бояться морозов и верить, что в новом году все действительно будет лучше, чем в старом.
Но нет, зима... Прости. Я больше тебя не люблю.

Знаешь... Хочется чего-то настоящего, простого, человеческого... После всех этих гребаных дней и недель. После всей этой беспросветности очень хочется, чтоб стало хоть немного легче.
Поговорить что ли хочется? Да, пожалуй. Только не так, как в последнее время. Без всех этих лживых "сюси-пуси" в универе. Без ночных выворачиваний наизнанку. Нормально, по-человечески, понимаешь? О том, о сем поговорить, поболтать о мелочах, прошлое вспомнить, посмеяться. Полюбоваться чьей-то улыбкой, понаблюдать за тем, как чьи-то руки вертят чашку чая или пачку сигарет. Погреть ладони, почувствовать, как по телу разливается тепло, а на душе становится легко и спокойно. И вся эта жизнь кажется такой простой и понятной. И нет в ней ничего такого... Ни ночных монстров, из-за которых не можешь заснуть, ни кошмаров, от которых никак не можешь проснуться. Ни бессонницы, ни бессилия, ни беспомощности... Всех этих чудовищных слов с приставкой БЕЗ-, которые я так ненавижу. Есть только мягкий, едва заметный свет в глазах того, кто сидит напротив. Ведь это здорово, правда?
Чего еще хочется? Объятий, наверное. Да, точно. Объятий. Человеческие объятья - это все-таки чудо! Настоящее чудо! Только мы всегда об этом забываем, не ценим, не замечаем. Кажется, чего проще? Обнять кого-то. Такой элементарный процесс - обвить руками того, кто перед тобой. Только знаешь, сколько на это смелости надо? Чтобы по-настоящему кого-то обнять. Не так... Приличия ради. А душой обнять. Частицей себя поделиться. Раскрыться, стать незащищенным, чтобы защитить другого. И знаешь, какое счастье, когда кто-то вот так же обнимает тебя в ответ? И получается, что оба вы теперь защищаете друг друга. И вам ничего, ну совсем ничего в этом мире не страшно.
Заплакать хочется. Очень. Тоже по-человечески. Не истерично, не театрально, как любят поплакать все женщины, а по-настоящему. Сначала тихонько, потом все сильней и сильней. Наконец завыть в голос, и чтобы за это не было стыдно. Чтоб было плевать, что лицо у тебя сейчас такое некрасивое, опухшее. И глаза красные. И тушь размазана по щекам. И руки от нее тоже черные. Хочется просто выреветься от души. Вот так банально и глупо, как в детстве.
Все правильно. Я просто устала. По-настоящему сильно устала.
Пожалуй, это единственное, что сейчас получается у меня по-человечески.

Вернулась со спектакля. Пока свежи воспоминания и сильны эмоции, попробую хоть что-то записать. Хотя в голове у меня полнейший восторг и смятение. Наверное, в моей голове сейчас порхают те самые бабочки... Я не стану писать рецензию, размышлять о том, что понравилось, а что нет. Мне запомнилось - а это самое главное! Я просто пережила и почувствовала. Улыбнулась и погрустила. Что может быть важнее?
Это очень простая, незамысловатая, легкая и нежная пьеса. Немного наивная, но оттого еще более трогательная. Это история о нас с вами. Об одной случайной встрече, каких, на самом-то деле, каждый день в мире случается сотни и тысячи. Иногда мы не придаем им значения - переступаем и движемся дальше. Иногда это может стать началом большого и искреннего чувства. Иногда остается в нас светлым и бережно хранимым воспоминанием, которое мы пронесем через всю свою жизнь.
Это случайная встреча двух одиноких человеческих душ, каждая из которых постоянно бежит от чего-то, но, как оказывается потом, все это время обе они бежали лишь навстречу друг другу.
Его зовут Дональд. Он совершенно очаровательный, общительный, вежливый и улыбчивый юноша, мечтающий стать музыкантом. Только вот Дональд слепой от рождения, и это делает его самым одиноким человеком на свете. Он заперт в своей квартире, в своем маленьком, тесном мире. У него есть только его музыка. Ну и мать - автор детских приключенческих книжек, главный герой которых (его имя тоже Дональд) - сильный и смелый мальчик, постоянно попадающий в неприятности, но, благодаря своей хитрости и смекалке, благополучно их преодолевающий. Она опекает сына. Слепо, как и все матери. А Дональд в тайне не выносит ее книг, прекрасно понимая, что в них мать изображает его тем идеальным ребенком, о котором всегда мечтала.
Ее зовут Джил. Она смешная, задорная, дурно воспитанная девочка-подросток. Немного глуповатая и шумная, но ее непосредственность и открытость не могут не вызывать улыбку. Джил совершенно одна в огромном городе, куда она приехала, как и тысячи других подобных ей, в надежде стать великой актрисой. Пока же ей не везет, но Джил не отчаивается.
Она врывается в жизнь Дональда, совсем как бабочка. Свободная, легкая, доверчивая и наивная.
И вместе они могут так много! Но сначала им придется преодолеть множество трудностей... Потому что привыкнуть к тому, что ты больше не один не так-то и просто, как кажется. Разделить с другим существом свою жизнь, начать дышать в унисон. Научиться видеть, даже если ты слеп от рождения...

"Любить — это не значит смотреть друг на друга. Любить — значит смотреть вместе в одном направлении." Антуан де Сент-Экзюпери. Планета людей.

P. S. У меня не получается передать все, что вертится в голове и творится в душе. Честно, не получается. Слишком близко и очень искренне. Но, если вдруг кому-то захочется почитать, - автор пьесы Леонард Герш.

Ночью меня посетила Шафрина. Шафрина умеет меня веселить. Только ее нужно тщательно дозировать, потому что, когда Шафриной становится слишком много, то ее хочется накрыть подушкой и так подержать минут пять.
Каким жопным инстинктом она почувствовала, что я не сплю (ибо на часах был третий час ночи), - понятия не имею. Сказала, что пришла за какими-то конспектами, но я-то точно знаю, что она притащила в зубах что-то вкусненькое и пикантное. Дело в том, что Шафрина всегда оказывается в центре самых скандальных событий и первой узнает все самые свежие сплетни, которыми щедро делится со мной. При этом рассказывать она умеет так, что настроение улучшается моментально! Иногда мне это нужно (да-да, женщины такие женщины), чтобы не забывать, что преподаватели тоже состоят из плоти и крови. А так как наш факультет (и в частности наша кафедра) - это тот еще террариум, сплетни будут жить вечно!
Вообще Шафрина не перестает меня удивлять. Это человек с отличным "котелком" и совершенно беспечным характером. Иногда я даже завидую ее легкому отношению к жизни.
- Ты что в Скопье целый семестр делать собираешься? Скукота же!
- Да ты что?! У меня ж там друзей-знакомых... Я тут посижу, там полежу, там покурю, здесь выпью - чем плохо-то? Я со всех бонусы собрала и буду развлекаться. В Албанию на машине съезжу, на озере в усадебке поживу, до Сербии махну на пару дней... Во!
Ну в этом вся Шафрина.
Мы вывалились в коридор.
- Ну, душа моя, что ты мне принесла, кроме умопомрачительного аромата спиртного?
- У меня еще осталось. Будешь?
- Ни-ни! У меня утром зачет и консультация. Хочешь, чтобы я сразила преподов своим дыханием Горыныча? Ты меня духовной пищей покорми!
- Так и у меня зачет! И что? Я Клемента с перегаром сдавала - и ничего! Не облез!
Покормила. От души покормила! Как это там в первом классе я в конце сочинений писала? "Я узнала много нового и интересного". Воистину!
Что еще можно делать с Шафриной часов эдак в 5 утра? Ну, например, "Сербский фильм" смотреть. Фу! Фу! И еще раз фу! Сербы не перестают меня удивлять. Хотя впечатлять меня у них по-прежнему не получается.
В общем, к тому времени, как мы разошлись, ложиться спать было уже поздно. Остается только выпить кофе, вставить спички в глаза и отправиться на зачет. Но, если не считать адского желания принять горизонтальное положение - настроение у меня вполне сносное!
Спасибо тебе, Шафрина!

У моих болгарских друзей сегодня Рождество. Они этот праздник очень любят и с удовольствием делятся своей радостью и хорошим настроением со мной.
Поэтому с самого утра я завалена смсками, открытками и поздравительными сообщениями!
Фразу "Честита Коледа!" за сегодняшний день я прочитала уже раз 20 и написала примерно столько же. Кажется, в этот раз Рождество я отмечу почти дважды.
Буря в душе постепенно стихает, и в мою жизнь наконец-то тихонечко стучится праздник.
Рождество - это здорово! Кто бы там что ни говорил. И не имеет значения, в какой день его отмечать. Рождество от этого быть Рождеством не перестанет.
Так что, мои дорогие и хорошие, с европейским и болгарским Рождеством вас!

- Момичета, кога ще дойдете в София?
- Ами... Не знам, Стефчо. Може би изобщо няма да дойдем.
- Защо не? Вече имам планове за вас!
- Ще се постараем, разбира се. Но тази година имаме държавни изпити.
- Абееее... Сизифе...
Знаю, Стефан. Мы тоже очень по тебе скучаем. Ты большой, теплый, надежный и очень добрый друг. Мы к тебе всей душой привязались еще с первого нашего летнего семинара. А тебе почему-то доставляет удовольствие возиться с нами. Хотя в твоем присутствии мы превращаемся в невыносимых, непоседливых детей. То кушать, то писать, то "ой, меня тошнит! Останови, пожалуйста, машину!" И ты нянчишься с нами, как заботливый папаша. Неудивительно, что Л. прозвала тебя "Пирожком".
На тебя всегда можно положиться. И на тебе мы исколесили пол-Болгарии.
Слушай, Стеф, а помнишь, как мы в Родопы ездили прошлой весной? Конечно, помнишь! Ты же сам все организовал: составил маршрут, договорился о ночевке. Приехал за нами к общаге. Помнишь, как я вопила с балкона? А накануне у тебя разобрали твой автомобиль. Прямо во дворе твоего же дома. И смех, и грех, ну честное слово! И ты приехал на машине сестры. И оказалось, что так оно и лучше, потому что багажник у нее больше и к тому же в крыше есть люк.
читать дальшеУтро было промозглое и туманное, но настроения это не портило. Ехать в машине в такой компании - огромное счастье. Мы болтали о всякой ерунде и по традиции пели (или выли, но тебе, вроде, нравилось). Первая остановка - Траянови врата. Развалины какой-то ужасно древней крепости. На подъезде на узкой дороге едва не влетаем во встречный автомобиль. Сначала кричим, потом хохочем. Туманище такой, что не видно собственной вытянутой руки. Общая атмосфера весьма жутковатая. Тихо. Кроме нас, на руинах никого.

Траянови врата

Начинаем забираться в горы. Первая остановка - какой-то захудалый городишко, название которого никто так и не запомнил. Кажется, Пещера, где мы отчаянно ищем какую-то знаменитую Часовникову кулу (Башня с часами), но так и не находим. Спросить не у кого. Город словно вымер. Нам хватает 15 минут, чтобы обойти весь центр и вернуться к машине. Дальше проезжаем Благоевград - по болгарским меркам место довольно крупное, хотя выглядит чуть чище и чуть краше цыганского поселка, если бы не одно НО - громадное здание Американского университета, похожее в этом городе на инопланетный корабль.
Приезжаем в Батак, где задерживаемся на довольно долгое время. Это небольшой городок с населением около 3,5 тысяч человек. Известен кровавыми событиями, произошедшими здесь во время Апрельского восстания 1876 года, когда турки казнили более 2 тысяч болгар, и оставшимися в истории под названием Баташко клане. В память о тех событиях в городе была сложена из камня небольшая церковь "Света неделя". Внутри - огромные стеклянные саркофаги, наполненные человеческими костями и черепами. Находиться там неприятно и холодно, поэтому я спешу выйти - поближе к солнцу, теплу и свету.

Церковь "Света неделя"

Мы поднимаемся пешком к мемориальному комплексу, откуда открывается потрясающий вид на город. Погода тем временем начинает изрядно радовать, и ужасы каменной церкви быстро улетучиваются из головы.

Батак

В местном магазинчике покупаем вафли с названием "Изненада" ("Неожиданность") и по бутылочке странного болгарского напитка "боза". Даже не могу толком объяснить, что это такое. Готовится он из пшеницы, сахара и чего-то там еще. По консистенции напоминает кисель, а по вкусу сильно размокшие сухие завтраки, вроде кукурузных хлопьев. В общем это нечто сладкое и липкое, к чему нужно либо привыкнуть, либо не пить совсем.
Мы поднимаемся все выше. Решаем ехать через Доспат, но попадаем в затор. В одном месте узкий горный серпантин обвалился, и рабочие пропускают автомобили в специальном режиме. Застреваем почти на 2 часа, но нас это только веселит. Л. находит у себя в телефоне какую-то игрушку на правописание сложных русских слов, и Стефан так в нее втягивается, что мы едва не пропускаем свою очередь на проезд.
Доспатское водохранилище - это что-то невероятное! Вообще в горах с погодой творятся настоящие чудеса. В Батаке светило солнце, пели птички, все зеленело и цвело, а здесь вода скована льдом, а по берегам снег лежит. Ветер холодный и сильный, моя кожаная куртка не выдерживает, и я моментально замерзаю.

Доспатски язовир

Уже начинает темнеть, когда мы добираемся до самого Доспата. Останавливаемся на ужин в маленьком ресторане с верандой на самом склоне горы. В этот час мы здесь - единственные посетители. Хозяин предлагает нам попробовать настоящую речную форель. Честно говоря, к рыбе я испытываю смешанные чувства и весьма подозрительно отношусь к блюдам из нее, которые приготовила не я сама. Но это была самая вкусная форель, которую я когда-либо пробовала! Хотя, может быть, мы просто были такими голодными. Хозяин спрашивает у Стефана, где только он нашел такую компанию. Ну еще бы! Четыре русские девки (все совершенно разные) и он один. Стеф отшучивается, что дуракам везет. Однако нам нужно ехать дальше.
Ночью мы въезжаем наконец в Триградско ждрело (ущелье). Здесь никакими словами не передашь ощущения, которые испытываешь, на полном ходу высунувшись из люка автомобиля. Над твоей головой смыкаются горы, мимо проносятся летучие мыши. Между каменными глыбами мелькает небо. Высокое, чернильно-черное, усыпанное крупными яркими звездами. Такое небо бывает только на юге. Ветер дует в лицо, свестит в ушах. Дыхание замирает от красоты и ужаса. С двух сторон от дороги бурлит река, из нее вырастают горы. В темноте воду не видно, только слышно. И горы черными (еще чернее, чем сама ночь) неприступными замками, кажется, парят прямо в воздухе.
Конечная точка нашего путешествия - крошечное село Триград. Это место нашего ночлега. Люди здесь зарабатывают тем, что сдают дома и комнаты туристам, продают горный мед и самодельную брынзу. Зимой село заваливает снегом и почти полностью отрезает от внешнего мира. У нашей хозяйки мы первые гости в этом году. Поэтому она много болтает и стремится нам все показать и обо всем рассказать. В нашем распоряжении целый верхний этаж (хозяева живут на нижнем): три спальни, ванная и столовая с балконом и камином. Хозяйка приносит два больших термоса с липовым и мятным чаем, разводит огонь в камине, выдает нам мягкие вязаные тапочки и теплые шерстяные одеяла. Когда она удаляется, мы все постепенно стягиваемся к камину. Вытягиваем ноги, тихонько разговариваем, пьем душистый чай из больших, тяжелых кружек и смотрим на огонь.

Идеальный вечер

Усталость берет свое, мы один за другим начинаем просачиваться в душ. Но там такой холод, что после, стуча зубами, мы все собираемся в одной кровати. Лежим, как котята, в рядок, пялимся в потолок и смеемся, иногда обмениваемся короткими фразами. Я уже начинаю дремать, но кто-то толкает меня в бок, и в конце концов мы разбредаемся по комнатам.
Утро нового дня начинается с "идеальной картины". В столовой Стефан в ярко - синей футболке с эмблемой Софийского университета и семейных трусах опустошает уже остывший термос. Мы собираемся на завтрак, который хозяйка приготовила сама. Домашняя брынза (на заднем дворе хозяева держат корову), варенье из лесных ягод и молодых сосновых шишек (вот это я пробовала впервые!), теплое молоко и мекицы (что-то вроде наших оладушек). Настоящий праздник живота! Остатки завтрака мы заворачиваем с собой. Впереди длинный день. Сегодня у нас путешествие по пещерам.
Снова въезжаем в Триградско ждрело и не узнаем его. Днем горы совсем другие. Такие же суровые, но более понятные и ощутимые.

Триградско ждрело

Сначала приезжаем в Дяволското гърло - одну из самых загадочных болгарских пещер. Там мы знакомимся с Христо, нашим проводником. Он показывает нам пещеру, рассказывает самые страшные легенды и вполне научные факты. Мы движемся по специально выстроенным галереям, а под нами - пропасть, на дне которой водоворотом закручивается подземная река, шипит, пенится, плюется холодными брызгами. Куда она исчезает дальше - не знает никто. За это пещера и получила свое название. К естественному выходу из пещеры ведет крутая, высокая и очень узкая лестница со скользкими, ржавыми поручнями. Если ступил на нее - обратной дороги нет. Придется преодолеть все 247 (кажется) ступенек.

Та самая лестница

Наверху совершенно невероятная природа! Солнце ослепляет, на мокрых корнях буйно разрастаюся мох и какие-то травы. Шумит водопад. Мы совершенно зависаем в этой красоте. Я радуюсь, что век пленочных фотоаппаратов миновал, и теперь не нужно экономить кадры. Хотя, честно говоря, все это никакими фотоаппаратами запечатлеть невозможно!

Почти выход

Наверху

По дороге я даже пытаюсь снимать видео, но и оно - лишь бледное подобие. После Дьявольского горла мы едем в Ягодинскую пещеру. Но там не разрешают фотографировать. Потому что пещера длинная и узкая, группа непременно растянется, и кто-нибудь может потеряться. Ягодинская - совсем другая. Это целый природный музей. Сталактиты, сталагмиты причудливых форм и размеров. Одно из редчайших явлений - каменный жемчуг - маленькие, идеально круглые и гладкие белые камешки. Так их за много-много лет обкатала вода, капавшая с потолка пещеры. Здесь мне даже удается погладить крошечную летучую мышку. Малышка сладко спала, а я ее побеспокоила. Прости, дорогая. Я всю жизнь мечтала сделать что-то подобное.

Пещерный жемчуг

После этого мы медленно движемся домой. Последняя остановка - на краю обрыва над каким-то озером или водохранилищем. Последние снимки. Это наше прощание с Родопами.

Последнее фото

К вечеру мы возвращаемся в Софию. Долго не можем расстаться, хотя все ужасно устали.
Родопы - это сказка! Спасибо тебе, Стефан, за то, что подарил ее нам!

Я ненавижу смотреться в зеркало - и постоянно это делаю. Я регулярно нахожу поводы не нравиться себе. Я отлично знаю, к чему можно придраться.
Вот и сегодня я смотрела, думала и, разумеется, додумалась...
Вообще-то я довольно негативно отношусь к пластическим операциям. Имеется в виду к тем, которые делаются по прихоти, глупости или оттого, что некуда деньги девать, а не по вполне понятным медицинским показаниям.
Но если бы я однажды сошла с ума и решилась бы добровольно лечь под нож хирурга, единственная вещь, которую я бы себе сделала - это скулы. Настоящие, красивые, высокие скулы, а не эти рабоче-крестьянские щеки, от которых просто невозможно избавиться!
Свой нос я, конечно, тоже не люблю. В детстве всех развлекала тем, что вешала на него пластмассовые колечки, а они не падали. Но с носом еще как-то можно договориться, а вот с щеками нет!
Торчат, как у хомяка! И хоть ты тресни!

Сегодня на выходе из торгового центра со мной приключился конфуз. Подхожу я к дверям (ну таким, очень умным дверям, которые сами открываются и закрываются), все ближе и ближе подхожу, уже чувствуя какой-то подвох. Упираюсь в двери чуть ли не носом, а они не открываются! Что за...?! Отошла на пару шагов назад, подхожу снова - опять не открываются! Да что ж такое?
Рядом появляется охранник, и двери любезно распахиваются перед ним.
- Недовес! - смеется он. - Кушайте лучше!
- Спасибо, - даже не знаю, на кого в тот момент я больше злилась: на себя, на двери или на охранника.
Вообще перед Новым годом супермаркеты наводят на меня тоску и ужас. Ужас и тоску. И так люди, попадая в них, мгновенно тупеют и превращаются в стадо овец. А за 9 дней до торжества они и вовсе становятся похожи на стадо бешеных овец! С огромными, тяжелыми и весьма травмоопасными тележками к тому же. Нет, тележки-то я люблю! Особенно кататься в них. Помню, как на втором курсе в гости внезапно (по-другому он просто не умеет) нагрянул Е.П. Так мы с ним угнали из Ашана тележку и разъезжали в ней до самой моей общаги. Мимо проезжал троллейбус, пассажиры прилипли к окнам, глазели на нас и, должно быть, завидовали.
Так что, да, тележки я люблю. Искренне и нежно. Но не тогда, когда они попадают в руки внушительных габаритов тетенек и дяденек. В этом случае они превращаются в грозное оружие массового уничтожения. Мужики со всех ног несутся в отдел со спиртным и там пускают слюни на заветные бутылки. Тетки штурмуют конфетные ряды и сметают с полок консервы и икру. Зрелище не для слабонервных. К числу которых принадлежу и я, скромно заглянувшая в магазин всего лишь за молочком, мандаринами и морепродуктами. На пакет с последними тычет кассирша и спрашивает:
- А эти монстры вкусные?
- Очень! - отвечаю я и внутренне посмеиваюсь. Вспоминаю, что на мою маму "эти монстры" тоже наводят ужас. Она еще может смириться с креветками или кальмарами (в уже сваренном и порезанном виде), но попробовать осьминогов или мидии ее заставить просто невозможно! Даже при условии, что я отлично их готовлю.
Магазины одежды ввергают меня в неменьшее уныние, чем продуктовые. То есть предновогодняя распродажа - это, разумеется, прекрасно! Разве можно пройти мимо? Но очереди в примерочные меня совсем не радуют. И еще я бесспорно не люблю, когда кто-то начинает буквально выдирать у меня из рук вещь, которую я взяла первой. Ну дамы! Это по меньшей мере некультурно.
- Ну и вот куда?! Она же Вам даже на нос не налезет! - обласкала я сегодня одну мадам, имевшую неосторожность потянуть свои наманикюренные "грабли" к рубашке, которую я держала в руках. Мадам стушевалась и растворилась.
А рубашку я-таки купила. Чудесную фланелевую рубашку в сине-лазурную клетку, которая мне "безумно идет", если верить тому милому молодому человеку, стоявшему на примерочных (кто, черт возьми, придумал поставить мужчину на бабскую примерочную?!).
Да, я продолжаю делать себе подарки. Но и с подарками для своих близких я тоже наконец начала разбираться. Купила почти все. Остались кое-какие мелочи, но для них у меня еще будет время.
В общем и целом день можно считать удачным, а меня - довольной.

Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Ты куришь черную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться еще стройней.

Навсегда забиты окошки:
Что там, изморозь или гроза?
На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза.

О, как сердце мое тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.

Анна Ахматова. 1 января 1913 г.

Белое далеко не всегда белое. А черное - не всегда черное. Подходишь ближе и понимаешь, что это просто разные оттенки серого. Обман зрения.
Если бы все было так просто. Если бы мир делился так однозначно и четко. И никаких проблем. Вам направо по коридору в дверь с буковкой "Б", а вам - налево, ваша дверь под литерой "Ч". И только обезьяна мечется туда-сюда, как в том анекдоте...
Но нет. Не повезло нам. Очень часто (гораздо чаще, чем хотелось бы) из двух, трех, десяти и т.д. зол нам приходится выбирать меньшее. Жизнь ставит нас перед тем пресловутым камнем, где "Налево пойдешь - коня потеряешь". В общем, что бы в конечном итоге ты ни выбрал, все равно что-то потеряешь, кого-то не найдешь и вообще головы не сносишь. Чертовски мудрыми были эти наши безымянные предки, раз научились сочинять такие сказки!
Жизнь найдет тысячи способов поиметь тебя. И, чем дольше ты будешь от нее бегать, тем изощреннее она тебе отомстит, когда догонит. А она тебя догонит, можешь не сомневаться!
Можешь, конечно, так всю жизнь и проторчать у развилки - тоже вариант, да. Но он хитер, хорош и прост только на первый взгляд. Подумай, хватит ли у тебя силы воли топтаться вот так на одном месте в то время, как другие делают свой выбор и шагают дальше? Пусть платя по счетам! Пусть теряя что-то или кого-то по пути! Но ведь и приобретая, верно?
В конце концов, скорее всего либо появится какое-то обстоятельство, которое одарит тебя волшебным пинком под зад, загнав на одну из тропинок. Либо появится кто-нибудь, за кем ты, сорвавшись с места, побежишь в припрыжку. Ну или превратишься в каменного истукана, и на тебе потом тоже высекут какие-нибудь письмена и поставят на другом перекрестке, или в столб соли, как жена Лота. И всякие лоси будут тебя облизывать...
Не знаю. Большинство людей все-таки делают выбор. Кто-то расстается с материальными благами, какими-то вещами, поступается собственными принципами. Кто-то, идя на сделку с совестью, жертвует другими.
Самые смелые и самые глупые приносят в жертву себя. Случается и такое. Первых потом именуют героями, вторых - клиническими идиотами.
И вот о чем я думаю. Все мы делаем какой-то выбор. Рано или поздно. Все мы о чем-то думаем, что-то решаем, взвешиваем все "за" и "против". Чем-то руководствуемся в наших действиях...
В таком случае, так уж ли часто мы не ведаем, что творим? Или чаще притворяемся?